Прекрасные создания - Страница 78

К оглавлению

78

Несмотря на переживания прошлой ночи, я вдруг почувствовал себя безумно счастливым. Или, возможно, у Лены улучшилось настроение и это как-то передалось мне. В последние дни между нами циркулировал такой поток силы, что часто трудно было отделить ее эмоции, желания и даже мысли от моих. Мне снова захотелось поцеловать ее.

«Ты пойдешь к Свету».

Я прильнул к ее губам.

«Обязательно к Свету».

Она прижалась ко мне, и мы замерли в долгом поцелуе. Я нуждался в ней, как в воздухе. Мне требовалась эта близость. Я ничего не мог с собой поделать. Наши тела сплелись. Я чувствовал ее дыхание. Казалось, что сердце Лены билось прямо в моей груди. Каждая клетка моего тела пылала. Волосы встали дыбом. Ее черные локоны змеились по моим рукам, и она медленно поддалась мне. Каждое ее прикосновение было как удар электричества. Я мечтал об этом с момента первой встречи — еще в те дни, когда видел ее только во сне. Кульминация чувств обожгла меня огненной молнией. Мы стали одним существом.

«Итан?»

Ее голос в моей голове обрел настойчивые нотки. Я понял, что больше не смогу сдерживать такое напряжение. Кожа Лены была мягкой и теплой. Но электрические удары усилились. Наши губы болели от неги. Мы едва не кусали друг друга. Кровать затряслась и поднялась в воздух. Я мог бы поклясться, что она раскачивалась под потолком, как маятник. В какой-то момент мне почудилось, что мои легкие вот-вот взорвутся. Кожа начала леденеть. Свет в комнате то вспыхивал, то угасал. Предметы закружились перед глазами. Затем мир померк. Я не знал, моя ли в том вина или просто отключилось электричество.

«Итан!»

Кровать рухнула на пол. Я услышал звон разбитого стекла, но звук угас на расстоянии. Откуда-то издалека донесся плач. Затем, после провала в памяти, я услышал голос:

— Что случилось, Лена Бина? Почему ты такая печальная?

Я почувствовал на своей груди маленькую ладонь ребенка. От руки девочки шло тепло. Оно проникало в меня все глубже, и окружающее пространство постепенно перестало вращаться. Дыхание восстановилось. Я открыл глаза и увидел Райан.

В висках пульсировала боль. Лена сидела рядом. Ее голова, как и час назад, прижималась к моей груди. Только на этот раз окно в ее комнате было разбито, кровать сломана, и передо мной стояла маленькая десятилетняя девочка. Лена, все еще шмыгая носом, отодвигала от меня осколки разбитого зеркала и обломки кровати.

— Ты, наверное, уже догадался, кто такая Райан?

Она улыбнулась и вытерла рукой глаза. Посмотрев на девочку, Лена с гордостью добавила:

— Она тауматург. В нашей семье никогда еще не было такой уникальной личности.

— Это что значит? — спросил я, потирая голову. — Какое-то чародейское название для целителей?

Лена кивнула и поцеловала Райан в щеку.

— Что-то вроде этого.

27.11
ТАКОЙ ОБЫЧНЫЙ СЕМЕЙНЫЙ ПРАЗДНИК

После Хеллоуина наступил период, похожий на затишье. Мы погрузились в рутину, хотя и понимали, что часы по-прежнему тикают. По утрам я уходил за два квартала, чтобы скрыться от Эммы, затем ко мне подъезжала Лена на своем катафалке, Страшила Рэдли встречал нас у «Стой-стяни» и следовал за нами до школы. В буфете «Джексона» к нашей паре подсаживался только Линк. Иногда это позволяли себе Винни Рейд, член школьного дискуссионного клуба (из-за чего общаться с ним было непросто), и Роберт Лестер Тэт, который два года подряд выигрывал «Орфографическую пчелу» нашего штата. В основном же мы проводили перемены на трибуне спортивного зала, где за нами шпионил директор Харпер. По вечерам, уединившись в городской библиотеке, мы перечитывали письма Женевьевы и Итана Картера Уота. Я все еще надеялся, что Мэриан сжалится над нами и даст какую-нибудь зацепку. Развратная кузина-сирена, с леденцом и мертвящей хваткой, исчезла из Гэтлина. Внезапные бури и зловещие черные облака обходили нас стороной. Мэкон больше не приглашал меня на феерические ужины. Короче, чудеса закончились.

Кроме одного. Кроме самого важного волшебства. Я был влюблен в прекрасную девушку, которая испытывала ко мне ответные чувства. Такое со мной было впервые. Меня восхищал не ее чародейский дар, а сам факт ее существования. В моей жизни появилась чудесная и потрясающая Лена! Каждый день был великолепным, хоть и дарил мне новые волнения.

Особых происшествий не было, пока не случилось то, что невозможно было предугадать. Эмма пригласила Лену на ужин в День благодарения.

— Ты согласна? Вот не ожидал, что ты захочешь прийти к нам на День благодарения. Это будет жутко скучный ужин.

Меня одолевала тревога. Эмма явно что-то замышляла. Но Лена улыбнулась, и я расслабился. У нее была восхитительная улыбка. Каждый раз, видя ее, я словно попадал в иной прекрасный мир.

— А я думаю, что мне понравится.

— Ты просто никогда не бывала в моем доме на День благодарения.

— Я вообще ничего не знаю об этом празднике. Чародеи не отмечают его. Это праздник смертных.

— Ты шутишь? Неужели ты никогда не пробовала индюшку на День благодарения? Или тыквенный пирог?

— Вообще ничего.

— Надеюсь, ты не переела во время обеда?

— Думаю, нет.

— Прекрасно.

Я заранее предупредил Лену, чтобы она не удивлялась, когда Сестры начнут заворачивать бисквиты в салфетки и укладывать их в сумочки. Или когда моя тетя Кэролайн и Мэриан потратят полвечера на спор о местоположении первой публичной библиотеки в США. Впрочем, их беседа могла касаться и правильных пропорций в приготовлении краски «Зеленая южная» (две части черной «Янки» и одна часть желтой «Мятеж»). Тетя Кэролайн работала в Саванне главным хранителем музея. В отличие от мамы, которая специализировалась на амуниции и сражениях Гражданской войны, она посвятила свою жизнь архитектуре. Конечно, главной опасностью для Лены была Эмма. Моя сумасшедшая родня, Мэриан и Харлон Джеймс были в этом смысле лишь довеском.

78